Отберут ли у "Тройки" лицензии?

Антон Рахманов: часть индустрии управления активами просто перестанет существовать // Infox.ru


То, что Федеральная антимонопольная служба считает нарушением в работе «Тройки Диалог», — это норма рынка управления активами. Если признать модель работы с клиентами неправильной, рынок ПИФов перестанет существовать, предупреждает генеральный директор УК «Тройка Диалог» Антон Рахманов.

— Трудно руководить компанией после такого харизматичного менеджера, как Павел Теплухин?

— Бизнес более или менее понятен. Я этим занимался на предыдущем месте работы, отвечал за блок непосредственного управления. Здесь я отвечаю за весь бизнес. Я не вижу особенных сложностей.

— Какие задачи стоят перед вами на 2010 год?

— На 2010 год задачи очень понятные. И в этом смысле я рад, что акционеры меня понимают, поддерживают и готовы инвестировать в этот бизнес. Задача очень простая: укрепить те направления, которые сейчас уже достаточно развиты в «Тройке». Это непосредственно бизнес паевых инвестиционных фондов и бизнес управления активами институционалов, в первую очередь пенсионными деньгами. И второе — это развить то, что в «Тройке» до сих пор не было адекватно развито, — международный бизнес.

— Какие рынки будут приоритетными?

— Нам, естественно, интересны все рынки. Основная идея — это активно маркетировать развитие российской экономики, активно двигать идею, что российская экономика является одной из самых быстро растущих, и таким образом привлекать иностранные инвестиции в российскую экономику. Как в фондовый рынок, так и в виде прямых инвестиций, в виде инвестиций в долговые инструменты — во все, что только можно. Я считаю, что «Тройка» построила очень качественный бизнес по управлению активами в России, и просто абсолютно неправильно не организовать проникновение этого бизнеса на зарубежные рынки. Привлекать деньги для инвестиций мы будем по всему миру.

— Стратегия в России исключает слияния и поглощения?

— Мы всегда смотрим на перспективы как для органического роста, так и для слияний и поглощений. На данный момент я не считаю, что агрессивные покупки или слияния имеют смысл. После кризиса рынок достаточно свободен. Очень многие серьезные игроки по объективным или субъективным причинам прекратили свое существование, поэтому я считаю, что сейчас надо инвестировать в бизнес и развиваться самостоятельно. У нас еще есть как минимум года два для этого.

— Зарубежное развитие будет происходить путем покупки местных игроков?

— В первую очередь я имею в виду организацию правильной платформы и формирование линейки фондов, которая бы более или менее повторяла ту линейку фондов, которую мы уже развили, то есть локальных ПИФов.

— Как будет меняться стратегия формирования фондов в «Тройке»? Планируется ли ориентация на инвестиции в инновационные компании?

— Фонды будут формироваться в соответствии с тем полем для инвестиций, которое мы будем видеть. Как только мы увидим, что имеет смысл привлекать как институциональные, так и частные деньги в какие-то инновационные технологии, конечно же, мы этим займемся.

— Сейчас нет спроса на такую услугу?

— Я думаю, что на уровне той базы инвесторов, которую мы видим, этого нет. Мы находимся на самых первых шагах по переводу экономики в инновационное русло, и, естественно, первые деньги, которые сюда идут, это большие госденьги. Это не совсем наш уровень.

— Возможно перевести это на уровень частных инвесторов?

— Конечно, это вариант. Но в первую очередь я считаю, что инвестиции такого уровня должны идти в виде частно-государственного партнерства. Частно-государственное партнерство — это в большей степени задача все-таки государства. Мы здесь будем изо всех сил участвовать. Мы готовы выступать как консультанты, выделять весь свой аналитический потенциал, весь свой потенциал по части инвестиционных советников. Но в данном случае — это привлечение инвестиций на государственном уровне.

— К вам обращались за консультациями по Сколкову?

— Мы в этом самым активным образом участвуем. В первую очередь, наверное, потому, что «Тройка» — один из самых больших инвесторов в именно образовательную часть Сколковского центра. Тем самым мы показываем, что акционеры готовы собственным капиталом участвовать в этих инвестициях. Участие в инновационной части — это уже следующий, достаточно большой шаг, к которому мы обязательно придем.

— Как вы оцениваете эффективность продаж продуктов паевых инвестиционных фондов через банковские отделения и через собственные отделения?

— Эффективность более или менее одинаковая. То есть мы одинаково продаем продукты как через собственную сеть, так и через так называемых агентов, через большие банки, у которых есть достаточно развитая федеральная региональная сеть. Я считаю, что мы как развивались в этих двух направлениях, так мы и будем продолжать это делать. Это вопрос экономической целесообразности. В некоторых регионах более экономически целесообразно развивать собственную сеть, в некоторых регионах более экономически целесообразно идти через агентов, в некоторых — смешанным путем. Здесь нет единого рецепта.

— У вас появятся какие-то новые крупные партнеры в этой сфере?

— Я думаю, что это возможно, но, естественно, здесь все зависит от желания и готовности партнеров продавать наши продукты, потому что мы готовы предлагать это на любом уровне партнерства. Основной вопрос заключается в том, что нужно время для образования людей — продавцов наших продуктов. Наш продукт очень сильно отличается от стандартного банковского депозита или кредита

— В кризис некоторые управляющие компании предлагали своим инвесторам при выходе из паев вместо денег акции или облигации. Сейчас эта практика актуальна?

— В общем нет. Просто некоторые компании из-за низкого уровня контроля над рисками ударялись в очень рискованные стратегии и изначально продавали своим клиентам неликвидные инвестиционные стратегии. В кризис, когда общая ликвидность рынков упала еще сильнее, из этих стратегий просто невозможно было выйти, поэтому осуществлялся так называемый in kind distribution. Сейчас это уже существенно менее актуально, мы видим существенно больше ликвидности. Но опять же тут все зависит как от внутреннего риск менеджмента, так и от того, каким образом инвесторам продается данная стратегия. Я считаю, что управляющий должен быть до конца честен со своим инвестором и четко объяснять ему те риски, который инвестор несет, вкладывая в ту или иную стратегию. А дальше — это уже дело инвестора, либо он принимает этот риск, либо нет.

— Как в «Тройке» относятся к такой практике?

— Я отношусь к этой практике очень плохо. В «Тройке» такого не было, как и на моем предыдущем месте работы — в «Ренессансе» такого не было. Мы не закрыли ни один из фондов, который у нас были под управлением, хотя у нас были очень серьезные оттоки средств, мы всех их выводили именно в cash. У нас ни разу не было in kind distribution, и, надеюсь, этого не будет и в будущем.

— Как изменится рынок после решения ФАС относительно «Тройки»?

— Потенциально это очень опасно для рынка. Потому что с нашей точки зрения мы абсолютно ничего не нарушали. Мы действовали по принципу best market practice, мы не создали ничего нового. Весь рынок, собственно говоря, функционировал по той самой модели, по которой функционировали и мы. Тут очень хороший вопрос к регуляторам: где они были последние десять лет? А второй вопрос — где тут монополизация рынка? Я ничего не вижу.

— Каких негативных последствий для рынка вы ждете?

— Все участники рынка работают по подобной схеме. Бизнес всех участников рынка осуществлен именно таким образом, каким был осуществлен бизнес «Тройки». И если сейчас мы вдруг решим, что это абсолютно неправильно, то на какое-то время очень большая часть индустрии управления активами просто перестанет существовать, пока мы не переделаем полностью всю структуру.